Рождение живописи из духа текста
Живописное осмысление книги Фридриха Ницше
"Так говорил Заратустра"

Д.Тайц

В конце ХХ века возрастает интерес к философу, умершему 100 лет назад, чьи идеи уже однажды питали лучшие умы человечества, и чье имя впоследствии было несправедливо забыто, оболгано, запрещено. На первый взгляд, обращение художника-живописца к сложному философскому тексту неожиданно. С 1889 года, когда Ницше написал "Так говорил Заратустра", до наших дней кроме Лены Хейдиз никто не создавал посвященного книге живописного цикла работ. Однако, интерес художницы к этой книге отнюдь не вызван светской модой на Ницше, наблюдаемой в последнее время. Об этом говорит хотя бы тот факт, что она изучает текст на языке оригинала. Кстати, хорошее знание первоисточника - не по переводам, неизбежно вносящим искажения - помогло при создании цикла. Философское содержание было характерно и для предшествующих работ художницы, поэтому обращение ее к философии неудивительно.

Ницше - противоречивая и трагическая фигура не только в философии, но и во всей культуре ХХ столетия. Его идеи опередили время. "Оплодотворять прошедшее и рождать будущее - вот чем должно быть настоящее!". Философия Ницше оказала огромное влияние на мировую культуру после его смерти. Конец нашего века отличается дефицитом двух важнейших реалий - новых ценностей и новых героев. А ведь как раз это в избытке есть у Ницше. "Из всего написанного люблю я только то, что пишется своей кровью. Пиши кровью и ты поймешь, что кровь есть дух". Искренность переживаний Ницше, поставившего перед собой поистине титанические цели (в конечном итоге стоившие ему жизни) роднит внутреннюю причину создания им книги с иррациональной силой, заставляющей художника-живописца в муках рождать зрительные образы. "Что поддерживало меня? Только ожидание, что родится нечто новое. И всякий раз, когда оно рождалось, моя жизнь висела на волоске"

В случае с живописным циклом Леной Хейдиз, ее картины - не иллюстрации к книге. Правильнее было бы назвать их визуальными метафорами. Как правило, книжная иллюстрация - лишь декоративное дополнение текста, не имеющее самостоятельной смысловой ценности, не развивающее заложенные в тексте идеи. Здесь же есть не только дальнейшее развитие образов книги, но и создание новых, собственных ницшевских образов: картины живут самостоятельной жизнью.

В отличии от подавляющего большинства философов, Ницше писал свои произведения достаточно простым и ясным языком. А книга "Так говорил Заратустра" - не только философское, но и литературное произведение. В ней есть сюжет, действующие лица, много диалогов и сцен. Богатый оборотами и каламбурами язык Ницше сам является благодатной почвой для возникновения зрительных образов. Литературный и философский текст своей зримой образностью подвигает художника на создание живописного аналога, написание своего собственного текста языком пластических форм.

Не только образность привлекает художника. Изобилие в тексте книги загадок и притч - это не "пародия на сакральный текст", а неизбежное следствие разговора о тайнах, который ведет Заратустра. Сама парадоксальность нашего времени заставляет художника обратиться к парадоксу как к весьма подходящему способу выражения мысли. Точнее говоря, парадокс позволяет лаконично изобразить неизобразимое, поведать о неизвестном, обозначить тайное. При этом парадокс, широко использовавшийся, например, в греческой философии (апории Зенона), достаточно распространенный в литературе (притчи), в изобразительном искусстве представлен в основном только различными топологическими головоломками, которые хорошо иллюстрируют науку, но не достаточны для создания нового искусства. Для плодотворной парадоксальности просто необходим синтез живописи с философией и литературой. Ранее доносившаяся критика литературности, "литературщины" в современной живописи, сейчас неактуальна.

Сегодня налицо дегероизация искусства - обезличенность, неубедительность образов, отсутствие не симулированной, подлинной страстности. Поиск и нахождение своего героя - одна из важнейших проблем творца, и решение ее - большая удача для художника. Действующим лицом многих картин цикла является толпа, те, про кого Заратустра часто говорит: "Они". "Все они круглы, аккуратны и благосклонны друг к другу, как круглы, аккуратны и благосклонны песчинки одна к другой". Что представляет собой человечество накануне третьего тысячелетия? Множество маленьких людей, раздираемых страстями, разъединенных языками и обычаями, тонущие в потоке информации, запутавшиеся в придуманных ими теориях и с трудом управляющие созданной ими техносферой. "Посмотрите на этих лишних людей! Они всегда больны, они изливают свою желчь и называют это газетой. Они проглатывают друг друга и никак не могут переварить". Они боятся смерти. Они не видят цели. Они падают в пропасть. "Посмотрите, как лезут они, эти проворные обезьяны! Они лезут друг на друга и потому срываются в грязь и в пропасть". В наше время шекспировская метафора "вся жизнь - театр" превращается в другой образ: "вся жизнь - базар". "Где оканчивается уединение, там начинается базар; и где начинается базар, начинается и шум великих комедиантов и жужжание ядовитых мух.". Современное искусство во многом - творение комедиантов. Но настолько ли интересно изображение чужих страстей и симуляция героизма?

Жизненный опыт не передается, его надо приобрести самому. Произведение, написанное философом в конце его жизненного пути может стать началом творческого пути для художника. Заратустра - пример восхождения к вершинам духа.

"Я говорю вам: нужно носить в себе ещё Хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду..."

Д.Тайц