Илья Колесников (20 июля 2020 года)
Страницы: 1 2
Д.Ф.: Понятно, я скажу о своём взгляде. У меня есть друг, неакадемический философ Григорий Веков (его книги есть на сайте), и последнюю книгу он посвятил философии Ницше. Его взгляд почти совпадает с моим, это более шпенглеровский и ницшевский взгляд: он предлагает фрактальное понимание высших культур. В любой точке исторического времени мы можем найти ту высшую культуру, которая занимает доминирующее духовное положение по отношению ко всем остальным. В своё время это была египетская культура, её превосходство было очевидным, затем в силу естественных законов она приходит к упадку, но передаёт своё сущностное фрактальное ядро следующему этносу. Центральная высшая натура выживает: в данном случае, она перешла к греческой культуре, дальше к римской, это был новый эпицентр высшей культуры. Потом, в силу тех же причин, и она приходит к упадку. Высшее начало словно пытается себя истратить, раздарить, но не может этого сделать, оно неизбежно идёт к цветению, оно должно отцвести и дать плоды, которые падут на новую почву. Рим отцвёл, и его плоды упали на почву западноевропейской культуры, а сейчас мы застаём процесс, когда и она тоже отцветает. Мы можем у них учиться, но живого духа там уже нет, их плоды ждут новую почву, надо понять, где же эта новая почва: она должна быть наиболее близкой и территориально, и духовно к тому, что отцвело. И то, чем мы занимаемся — и вы, и мы, — мы пытаемся создать все условия для того чтобы эти цветы распустились именно здесь, в России. Концепция, о которой я сейчас рассказал, идёт от Данилевского, от Шпенглера. Эти идеи составляют «утреннюю зарю новой цивилизации», которая зреет в дионисической первооснове русского мира.
Конечно, очень важно то, о чём вы говорите: надо стремиться не к одиночным достижениям, а создавать большую базу для общего движения. У того же Григория Векова это звучит так, что должен возникнуть какой-то мощный и серьёзный мужской союз, который всегда является зачатком и основой любой цивилизации. Это достаточно суровый, жёсткий и предельно аристократичный союз мужчин, оказавшийся в суровых обстоятельствах, окружении и который один и способен дать новый высший ответ на вызов времени. Что такое может произойти здесь, на нашей территории, — очень вероятно, потому что если посмотреть на земной шар, то в общем-то уже не осталось серьёзных мест, где может это случиться.
Я немного отвлёкся. Когда Ницше говорит о «великом напрасно», он отвечает, что человек «предпочтёт скорее хотеть Ничто, чем ничего не хотеть». Многие мыслители и журналисты сейчас стенают: «это последние времена, человечество полностью исчерпало себя и выродилось». Я себя не отношу к адептам такого взгляда на мир, я думаю, что история просто впадает в некоторое подобие сна и получает отдохновение, чтобы набраться сил для нового старта. А чтобы старт состоялся, нужны люди, которые стоят на страже культуры, которые видят тот её мощный поток, что идёт от самых древних времён в наше с вами будущее.
Может быть, вы обратили внимание: мои вопросы касаются ницшевской «высшей надежды»: этот термин объединяет его интенции и попытки сохранить и приумножить культуру. Нужно впитать всё его наследие, чтобы предложить ещё более серьёзный проект — это та работа, которой мы можем заменить любой взгляд «напрасно». Любое «напрасно» уводит вниз, и получается, что оно является прерогативой низшего восприятия. В человеке культуры иногда возникает это ощущение, это состояние: «всё напрасно, слишком много усилий нужно приложить, слишком инертная вокруг масса» — и Ницше выталкивает это состояние в низшую сферу. Он говорит: «если вы чувствуете это “напрасно”, значит, у вас пока мало сил, вы ещё не почувствовали, куда можно двигаться». Человек высшей культуры не в состоянии долго находиться в состоянии «напрасно», он всегда воодушевлён и находится в движении. И даже если он потерпит неудачу, это не имеет никакого значения. В «Заратустре» есть замечательное место: «если ты не удался, друг мой, так что ж? — как много ещё возможно». Для людей нет лучшего примера, чем видеть, как кто-то движется и что-то делает. Культура не заканчивается и не может закончиться, потому что так устроен человек, и его сущностная первооснова – воля к мощи, или, вашими словами, воля к цветению.
И.К.: В напрасности есть и другой момент: она практически бесполезна, это воля к чистой мощи, чистому цветению: греки, римляне, Ренессанс, классицизм. Можно и так прочитать это «напрасно».
Д.Ф.: В этом и есть смысл. Не практическое, но эстетическое начало движет людьми высшей культуры. Вот почему Ницше среди своих скрижалей пишет лозунг: «никакого американского будущего!», имея в виду полную профанацию высшей культуры в торгашеском практическом мире, навязываемом сейчас повсеместно человечеству из США. Римский рефрен этого ницшевского лозунга я здесь озвучивать не стану, пусть он снова прозвучит лишь в немногих сердцах.
И.К.: Я согласен: высказывание о том, что всё окончательно завершилось, — лишнее, об этом и без нас много скажут, нам нужно искать пути, как превозмочь «скудость времён» (или действовать среди скрытого изобилия). Может быть, и не нужно разворачивать судорожную деятельность, а лучше остановится и спокойно сосредоточиться на одном деле, вокруг которого (может быть) соберётся всё остальное.
Д.Ф.: Да, сверхусилия, скорее всего, приведут к фальшивому пафосу. Но в то же время мы должны не терять эту интенцию высшей надежды: Ницше её закладывает, передаёт. Высшую надежду нельзя никогда терять: можно отдохнуть пару лет, отстраниться от привычной деятельности и созреть для новой. Таких примеров достаточно и в «Заратустре», и в жизни самого Ницше. Такие периоды отстранения могут быть очень важны, чтобы избежать того самого уныния, о котором шла речь. Высшая натура, которая уже проявилась, никуда не денется, она может только на время уйти для отдохновения, но она обязательно к нам вернется.
Заключение
Будете ли вы продолжать тему Ницше, или вам сложно это предсказать?
И.К.: Пока сложно сказать, в последнее время я больше занимаюсь древними. Что касается Ницше, то на данный момент меня интересуют, пожалуй, две темы: во-первых, «Гёте и Ницше» (у них много общего, но это отдельный разговор) — эта линия может раскрыть интересные горизонты понимания немецкой философии. Во-вторых, хотя я и касаюсь этой темы вкратце в книге, «риторика Ницше». По этой проблеме есть западные исследования, но её можно было бы развить в другом направлении. Пока я не тороплюсь. Если получится, то созрею для них.
Страницы: 1 2
