В 2017 году в США, этом царстве последнего человека, вышел художественный фильм «Endless» (в России его представили под коммерческим названием «Паранормальное»), в котором присутствует объемное художественное осмысление ницшевской идеи «вечного возвращения». Самым известным примером обращения к данной теме в литературном произведении является культовый роман Милана Кундеры «Невыносимая легкость бытия» (по нему, кстати, тоже был снят художественный фильм, увы, пустой и далекий от той преамбулы вечного возвращения, которой сам Кундера предварил свой роман). Фильму «Endless» подобная культовая слава не грозит, - мировая культурная ситуация со времени публикации романа Кундеры настолько ухудшилась, что уже не позволяет надеяться на появление чего-то серьезного и содержательного в современной художественной среде. Авторами, героями и зрителями современного искусства сегодня стали именно последние люди (и прежде всего благодаря американскому Голливуду с его бессмысленными и инфантильными фэнтези, комиксами, комедиями и сериалами), далекие и безразличные к любым глубоким (сказать – аристократическим – сегодня язык не поворачивается) идеям. Однако этот фильм заставляет задуматься: возможно, Америка не только деградирует и идет вразнос, но еще и способна на художественную компенсацию своей тотальной потребительской бездуховности. 

 

В этом фильме есть два мира.

 

Мир «бесконечности», где время течет линейно из неведомого прошлого в неведомое будущее. Это мир, в котором живут два брата, Джастин и Аарон (которых играют режиссеры фильма, Джастин Бенсон и Аарон Мурхед), два обычных американских неудачника, у которых нет ни нормальной работы, ни приличного жилья, ни здоровой еды, ни любимых женщин. Их жизнь проходит в постоянной депрессии, ненужности, нужде и долгах, без каких-либо перспектив к воплощению «американской мечты». Однажды братья получают странное видео-послание из другого мира, из коммуны, в которой они выросли. Они решают навестить этот когда-то давно покинутый ими мир. 

 

Мир «вечного возвращения», где время течет по кругу и всё во-круге магично. Авторам фильма удалось вполне органично соединить вечное возвращение Ницше и магический мир Кастанеды (причины такой возможности и даже необходимости изложены в книге В.Бакусева «Лестница в бездну», ниже будет изложено и моё мнение на этот счёт). В этом мире «что-то есть», пусть и совершенно непонятно – что именно. Здесь люди живут естественно, полноценно и загадочно, несмотря на то, что все они, с точки зрения людей из мира «бесконечности», весьма странные, чуднЫе, надломленные, - и потому напоминают секту. Здесь занимаются тем, чем хотят и что любят: выращивают растения, варят пиво, рисуют, поют, фотографируют, рыбачат, стреляют из лука и ружей, но при этом еще и ждут полнолуния третьей луны. Ведь чудеса тут являются частью повседневности. А овладение страстями осуществляется совместно с помощью веселых ритуалов. И повсюду - символы круга.  

 

Сюжет фильма разворачивается медленно и как бы вне времени, на фоне магического кастанедовского пейзажа, в стиле энигматичного арт-хауса, под хорошуюмузыку. Поучаствовать в этом процессе очень рекомендую, если сможете, как я, отвлечься от всё пронизывающей американщины и лёгкой идиотичности каждого из персонажей (ими естественным образом наполнен любой продукт американского кинематографа). В своей рецензии я хочу обратить внимание только на важные метафизические и экзистенциальные аспекты вечного возвращения, которые нашли неожиданно удачное воплощение в общей художественной ткани этой кинокартины (остальное игнорирую как малоинтересное).

 

Первое: вечное возвращение является опасностью для всех посредственных и поверхностных (последних) людей, так как погружает их в бездну, которой они инстинктивно избегают, сторонятся; оно засасывает их в смертельную и бесконечную петлю того же самого, а именно - их собственной никчемности, составляющей, по сути, единственное содержание их жизни, повторяющейся с жуткой неизбежностью. Младший брат Аарон так прозревает эту ситуацию: «Между днем-петлей здесь и дерьмовым днем там нет большой разницы. Смерть длится всего мгновение, а ужасная жизнь длится вечно». Такое понимание жизни действует удушающе, и потому из этой петли необходимо любой ценой выбираться. Нужно во что бы то ни стало вернуться в иллюзорный мир бесконечности, где нет места постоянному осознанию вечного возвращения своей никчемности, где можно спокойно жить без всякого соприкосновения с этой ужасной «тайной бытия». «Жалкий однодневный род! Лучшее для них – не родиться вовсе, а второе – поскорее умереть», - так говорили о плебеях древние боги. Но самоубийство делает для них зловещую петлю вечного возвращения еще более ужасной, - это показано в фильме с помощью очень впечатляющих образов. «Всё повторяется снова и снова – так эта штука развлекается. Ты должен убить себя, иначе эта штука сама тебя убьёт, и это будет гораздо хуже», - такой совет дает один из страдальцев старшему из братьев, Джастину, случайно попавшему в чужую петлю вечного возвращения. Однако самоубийство – не только не выход для бедолаг, осознавших свою жизнь как вечное возвращение, но, напротив,самый жуткий вход в него и ловушка. В такую же ловушку, но только со сверхчеловеком, попадает герой Леонида Андреева в его «Рассказе о Сергее Петровиче».

 

Второе: Каждый субъект имеет свою собственную петлю вечного возвращения, вплетённую в общую ткань всеобщего вечного возвращения мира. Качество или ценность этой петли, этого «субъективного отрезка вечности», зависит от уровня осознанности этой ситуации, где высшим уровнем становится её полное осознание и принятие, то есть утверждение себя как такового, вечно возвращающегося к тому же самому себе. Это «высшее Да себе и миру» есть радикальный аристократический принцип и образ жизни, впервые явленный сознанию европейцев в философии Ницше. Он подразумевает великое мужество и отвагу в верности самому себе и своим идеалам, без которых ни о какой полноценной жизни и речи быть не может. Намёк на понимание этого содержится в эпиграфе к фильму, а также в его концовке, в которую нам еще предстоит окунуться.

 

Третье: Еще одной опасностью вечного возвращения является признание этого принципа бытия конечной и невидимой высшей силой, под сенью которой можно сбросить с себя неподъемную ношу личной ответственности и полностью вверить ей свою жизнь, надеясь на её фатальную заботу и защиту (таковы инфантильные упования на возвращение в секту младшего из братьев). «Это место защищает нас от многого, но наша история повторяется снова и снова как заезженная пластинка. Мы все застряли в этом долбаном месте, в этой бесконечной петле». Это еще одно важное предупреждение для слабых духом, звучащее в фильме на все лады: «Увидишь эту тварь, беги со всех ног. Не оставайся здесь. Не застрянь тут. Оно использует пространство и время как кнут. Выбирайся отсюда». Вечное возвращение – идея крайне опасная и предельно витальная, она изгоняет или уничтожает всё слабое и трусливое, не способное взглянуть ей в глаза, но также и всё, что преклоняется перед ней и обожествляет её. Магическая секта, сделавшая своим символом круг, всячески защищает новичков от этой идеи, но и сама защищается от неё, делая её эзотерической, недоступной для чужого восприятия и неакцентированной, в том числе в круге собственного самосознания (сектанты, похоже, прекрасно понимают, что эта идея вполне способна поработить их дух). Вот моё обещанное мнение: магическое мировоззрение используется как обманчивая завеса для опасной и суровой истины вечного возвращения, и секта прибегает к пивоварению, наркотикам, магии, ритуалам, фокусам и прочим рукотворным чудесам и отвлечениям, как к многочисленным маскам и прикрытиям своей подлинной веры. Однако бездна её проступает в фильме повсюду как «невозможный цвет»: в постоянных вопросах «Что ЭТО такое?», «Что ВСЁ ЭТО значит?», в картинах бывшей сумасшедшей, в формуле сложного уравнения, решение которого занимает вечность, в ожидании полнолуния третьей луны. «Так ОНО с нами общается». Тех же, кто собирается присоединиться к секте (или вернуться в неё, как в случае с братьями, героями фильма), она испытывает полным её раскрытием. В конце фильма замок с таинственного склада, где якобы хранится пивоваренное оборудование, демонстративно снимается, и герои фильма получают доступ в закрытое и запретное хранилище, где ВСЁ ЗАПИСАНО И СОХРАНЕНО. Поражает вот что: меняются записывающие устройства и носители информации, но запись ведется непрерывно. Тайна разбросанных по миру кассет и компакт-дисков, значимых мгновений бытия, «субъективных отрезков вечности» внезапно проступает как часть всеобщей записи, на которой в том числе запечатлена тайная вечеря и последний круговой ритуал «магической» секты… Третья луна вошла в фазу полнолуния и испытание братьев началось.

 

Четвертое: Суть вечного возвращения отнюдь не в вечной повторяемости мира бесконечное число раз. Это, увы, типичная и запрограммированная ошибка восприятия, имманентная миру «бесконечности», где, как в кривом зеркале, искаженно отображается именно этот аспект вечного возвращения. Настоящая глубина последнего содержится в Мгновении. Каждое Мгновение есть полноценный срез или проекция всего бытия. В фильме это понимание очень точно метафорически передано с помощью фотокарточек, неожиданно падающих с неба, в котором кружит стая птиц. Вечное возвращение разворачивается и происходит прямо сейчас перед взором каждого, кто способен его увидеть. Заратустра не зря качал головой, слушая формальное изложениесвоей «высшей мысли» сопровождавшими его зверями и карликом, ведь их изложение всё ещё исходит из мира «бесконечности». Стоя перед воротами, над которыми была надпись «Мгновение», и в которых сшибались между собой две бесконечные дороги, из прошлого и из будущего, он медитативно пророчествовал, что время для понимания его идеи придет совсем нескоро, и что предназначено оно для избранных. Эти ворота и эта сшибка времени в них и есть опасная бездна вечного возвращения, происходящая перманентно здесь и сейчас. Братья впервые увидели эту бездну совсем рядом с собой и… шарахнулись от неё, бросились спасаться бегством из этого ставшего явным ужасного мира вечного возвращения в привычный мир безопасной бесконечности, где всё мимолетно, «уже позади» или «еще впереди».

 

Невидимая граница двух миров обозначена всюду в фильме магическими посохами из вулканической породы, а ворота под названием «Мгновение», сквозь которые братья мчатся к спасению в своей старой раздолбанной машине, обрамлены двумя такими же, но уже огромными посохами. В этих воротах беглецы на бешеной скорости сталкиваются лоб в лоб с самими собой, мчащимися навстречу с другой стороны… Тут обычно испорченная различными фантасмагориями концовка любого американского фильма о паранормальном вдруг предстала в виде неожиданного прозрения сути и важности Мгновения, стоящего в виде магических ворот между двумя условными мирами. Они сумели выскочить из надвигавшегося на них мира вечного возвращения, вырвались из смертельной для себя опасности. Но тут же оказывается, что на самом деле они были ритуально изгнаны сектантами из их магического мира вечного возвращения как неспособные жить в нём: «исчезнувшие»  молча смотрят им вслед. Что будет с этими беглецами дальше? Продолжат ли они свою клевету на секту или станут чаще присматриваться к стаям птиц в небе, откуда падали к их ногам бесценные мгновения бытия (как это стало часто случаться с ними в мире вечного возвращения)? «Тот, иной мир» - для всех и ни для кого. Он не просто рядом, он прямо сейчас перед нами. Однако нам предстоит еще долгая, нигилистическая, но не бесконечная дорога к нему.

 

Дмитрий Фьюч`е