Одержимость нуминозным*
Некая таинственная сила неслучайных ассоциаций властно влечет друг к другу имена, внешне, казалось бы, никак не связанные. Так бывает, к примеру, когда погружаясь в тайну какого-либо мыслителя, мы ощущаем, что…чем глубже мы проникаем, тем настойчивее тревожит нас… дух Фридриха Ницше. Некоторые судьбы оказываются ключами друг к другу, они отмыкают трагическую тайну каждого, их общую тайну.
Эту тайну, роднящую избранные духи, можно было бы назвать «одержимостью нуминозным».
Наиболее радикальным образом людей отличает друг от друга не степень одаренности, не сила ума, даже не причастность гениальности. Если вообще можно как-то определить тот смутный отличительный признак, который роднит избранных и позволяет им отличать “своих” от “чужих”, невзирая на всевозможные “углы”, недоразумения, порой даже вражду, - это именно общность нуминозного опыта. И Ницше с Вейнингером - близнецы по этой мистической сопричастности.
Дрожь, пронизывающая нас от ощущения близости к мировой тайне, укол от внезапного прикосновения к ней где-то в детстве знаком каждому. Не рискнем здесь рассуждать о тех причинах, под влиянием которых это чувство перерастает в одержимость, - гложущую и властную. Но именно эта внутренняя нуминозная лихорадка не дает своим жертвам профанного мирского умиротворения. Не их заслуга, что они не могут полностью посвятить свою жизнь земным радостям рода и целиком раствориться в заботах материального ряда. Их лижут языки пламени, вырывающиеся изнутри. Одержимость нуминозным обрекает на гениальность. Или на безумие. Иногда на то и другое одновременно (Ницше, Гельдерлин…) Во всяком случае, на пожизненное выталкивание из “рая” в “ад” и обратно.
Однако “одержимость нуминозным” сама по себе - ни в коем случае не гарант гениальности и не предвестие будущего величия или титанизма. Это изнуряющая болезнь, против которой психика выставляет (изобретает?) гениальность как лекарство. Эта всепоглощающая лава, клокочущая в душе - бесформенная магма энергии нуминозного, которую древние называли “Мана”. Гениальность же - это оформление, укрощение, пластическая лепка, нахождение для безудержной бесформенной энергии нуминозного слов, очертаний, линий, красок, пределов, - словно из пробуровленной в бессознательном скважины вырывается обжигающий пар, по пути обретая доступные интерсубъективному восприятию формы. Благодаря этому процессу давление, безудержный натиск “Мана” на стенки психики падает и носитель этого нуминозного жара чувствует временное облегчение. Если же форма не найдена, напор несублимированной нуминозной энергии может взорвать психику изнутри - одержимость Мана влечет за собой маниакальность, бред. Сильновыраженное ощущение нуминозности бытия, которое не находит себе адекватного оформления, становится абсолютной невыносимостью бытия.
В этом - трагедия Ницше. Ницше оказался в совершенно патовой ситуации: вот человек, не способный втиснуть свой внутренний нуминозный жар ни в одну из существующих культурных форм. Всю жизнь тот, кого изнутри затопляет океан, ищет хотя бы кувшин. Бестия с желтыми спутанными волосами хохочет - она не поможет ему ничем. Кто знает почему? Почему облегчение посылается Вагнерам? Загадка обратной пропорции: когда дар формы явно превалирует над нуминозной энергией. Кто знает сколько таких как Ницше - отравленных изнутри тем перебродившим вином, для которого не нашлось в природе мехов? “Ницше был слабак: он сошел с ума”, - скажет Сальвадор Дали и закрутит усы вверх - в пику знаменитым ницшевским. Он и был его пародией, Ницше-навыворот - последняя насмешка Судьбы: гений формы, нуминозное убожество.
Впрочем, Ницше боролся до конца. Да, разумеется, выход был один. Если форма не сдается, ее уничтожают - или изобретают дотоле несуществавшую, с такими возможностями, которые, наконец, оказались бы “сродни и впору” измученному неразимостью духу.
Так в Ницше дошла до предела трагедия философа - немота. Ведь дионисизм выражается непосредственно только музыкой; слово же, в особенности философское (logos), - самая опосредованная из всех форм человеческого самовыражения…
* - “нуминозное”(от numinous) - термин, введенный немецкими романтиками для обозначения сложного чувства очарования и трепетного страха перед пугающей и манящей тайной Бытия. Как обычно, такие неуловимые и тонкие нюансы под силу только поэзии, поэтому приведем для иллюстрации строки наиболее, быть может, “нуминозного” поэта ХХ века - Р.М.Рильке:
- Быть может, залегло рудою тело,
и в сердце гор по жилам я проник;
не знает глубина моя предела;
все близкое вокруг окаменело,
иссякла дальность, как родник.
Пока еще блуждает мысль несмело,
даруй мне скорбь, чтобы прозрел я в миг;
как мал я в темноте! Как Ты велик!
Дай длань твою изведать мне всецело!
Вмести меня и весь мой вечный крик.