Предпосылки анализа книги "Рождение трагедии" Ф. Ницше.
Первую книгу Ф. Ницше, озаглавленную им позднее как "Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм", относят к раннему или первому периоду творчества, который можно охарактеризовать как переходный от филологии к философии1 и датировать 1869 - 1876 гг.
Следует подчеркнуть то, что симптом данного перехода проявился уже во вступительной речи "Гомер и классическая филология" (28 мая 1869 г.). В ней Ницше утверждал необходимость включения любой филологической работы "в философское мировоззрение" потому, что только в нём сохраняется "целое и общее".2 С этого времени, он, по-видимому, начал осознавать себя также как философа, и постепенно осмысливать проблематику письменного жанра "обращения" к философии, родоначальником которого был Аристотель.
В частности, в ранних набросках (1870 - апрель 1871) Ницше уже осознавал свою философию как "перевёрнутый платонизм", где ставился вопрос о жизни как таковой, включая и дионисийское "подполье", а не об идеальном и совершенном бытии.3 В сочинении "О будущности наших образовательных учреждений" (1871 - 1872) Ницше исследовал проблемы того, как стать подлинным философом и какова настоящая философская практика. В свою очередь, в незавершённой книге "Философия в трагическую эпоху Греции" (1873) он выявлял специфические черты философского мышления, а также сферу и границы философии.
В то же время, известен биографический и собственно экзистенциальный факт, состоявший в неудачной попытке Ницше занять место профессора философии в 1871 году.4
К предыстории "Рождения трагедии". Саму же работу над книгой датируют 1869 и кануном 1872 года, в значительной степени связывая с "проектом, реконструирующим [reconstructing] эстетику" (октябрь 1869).5 Иначе говоря, с замыслом, предполагавшим и её реорганизацию, который должен был учесть и то, что не попадало в проблемное поле эстетики (в частности, особенности творчества Р. Вагнера), а также, прояснявшим её границы и содержание.
Вышеупомянутый замысел, был отчасти конкретизирован уже в речи "Гомер и классическая филология". В первую очередь, Ницше ставил задачу определения содержания филологии как "целого". Филология представляла собой "часть": "истории" - поскольку постигала закон явлений и событий; "естествоведения" - так как исследовала инстинкт речи; "эстетики" - потому что раскапывала идеальный мир и противопоставляла "классический образец" современности.
С периода своего возникновения филология была также и педагогикой, подбиравшей элементы с точки зрения "поучительности и образовательности". Следует отметить то, что для Ницше уровень культуры неотделим от развития вкуса.6
Идея реализации некоторого замысла, названного Ницше "кентаврическим движением" филологической мысли, состояла в её философско-мировоззренческой направленности, неотделимой от познания человека в потоке целостной жизни.
В вышеупомянутой речи Ф. Ницше намечал проблематику и предметную область, всеобщую по своему объёму: "Жизнь стоит того, чтобы её прожить, говорит Искусство, прекраснейший 'искуситель'; жизнь стоит того, чтобы её изучить, говорит Наука".7
Контекст и предпосылки анализа "Рождения трагедии". Здесь необходимо наметить некоторые идеи, принципы, терминологические координаты, а также основную теоретическую задачу Ф. Ницше в первый период творчества. Вышеперечисленные составляющие, взятые в совокупности, могут послужить в качестве предпосылок для дискурсивного анализа его ранних текстов.
В перспективе изучения теоретических положений и их формирования у Ф. Ницше, некоторые исследователи полагают, что именно "органический мир" выступил для него в качестве исходной идеи. В противовес Аристотелю, который говорил о видах и родах, теория эволюции Ч. Дарвина исторически объяснила взаимосвязи, существующие в органической жизни, исходя из индивида и развития. После Дарвина, генеалогический, то есть временнoй подход Ницше, обусловил переход к восприятию "органического мира" как принципиально временнoго.8 В связи с этим можно говорить об "органическом" - и "культурном" мирах как дополняющих друг друга.
Проблемы жизни в целом, включая вопросы о власти, государстве, культуре и Боге, а также о природе, сущности и существовании человека неотделимы от тех воззрений, которые связаны с термином "становление". Ницше подходил к его определению в предисловии к ненаписанной книге "Греческое государство" (1871) следующим образом. То, что стремится к жизни, исходя из "властной потребности" к существованию, - несёт в своей основе оттиск исходного "страдания" и "противоречия". Причём, эта крайняя потребность в существовании мыслится по аналогии с любым "возникновением в природе". Мы способны даже зрительно обнаружить черты этого процесса и закрепить их в термине "становление". С одной стороны, "становление" характеризуется как "ненасытная жажда бытия". И, с другой стороны, как "вечное противоречие с самим собой в форме времени" - ведь каждое рождение уже обрекает другие существа на смерть.9
Становление выступает как некий фатум всего сущего и, в первую очередь, органического, а поэтому и человеческого мира, который "хочет" и "должен" жить. Таким образом, человек как существо, возникшее из природы, подчинён становлению и поэтому его природа "двойственна". Вместе с тем, Ницше конкретизировал человека как индивидуума - отдельное человеческое существо.
Повсеместное распространение индивидуума10 - это, с точки зрения Ф. Ницше, признак упадка, распада и поэтому его как часть жизни необходимо приобщить к целому такой немецкой культуры (включая и сообщество "свободных умов"), которую нужно ещё создать.11 Помня о круге чтения Ницше, следует отметить, что на закате эллинского периода ещё Платон, обнаружив возрастающий процесс разлада общества, пытался поставить последнему преграду, посредством подчинения общественной и индивидуальной жизни строгому соблюдению правил и законов.
Принцип сосуществования "двух миров": "глаза" (отчасти пластики и пространства) и "слуха" (музыки и времени), и для Ницше принципиальна их взаимосвязь.12 Иначе говоря, эти миры сосуществуют, одновременно противореча, и дополняя друг друга, как стороны одного целого.
Терминологическое осмысление того, что можно обозначить как "теоретическая двойственность". Она, в частности, проявляется в том, что философ размышляет с позиции вечности, а поэт должен обращаться к проблемам своего времени.
В подготовительных набросках Ф. Ницше сначала встречалась задача разработки "философии языка", а позднее, "философии знака". По-видимому он пошёл по пути развития последней, согласно которой, один знак всегда отсылает к иному, именно знаку (например, "вопросительный знак", который зачастую закавычен), а не к вещи, явлению, процессу и т.п.
Ф. Ницше полагал, что организацию трагического произведения следует рассматривать с точки зрения "последовательности". "Последовательность" следует учесть как принцип и применить его к развитию творчества Ницше вообще, принимая во внимание психологию трагического поэта и философа в качестве некоторой постоянной.
В целом же, ранние сочинения, включая и "Рождение трагедии", были подчинены единому философскому замыслу - созданию "нового подхода к культуре" (1871), на основе разработки нового философского "миросозерцания".13 В частности, в набросках Ницше говорил о "Гомеровском вопросе", о "вопросе Платона", которые предполагали выявление воззрений, ценностей и оценок, укоренённых в определённом способе существования индивидуума, (включая и созерцательный), и поэтому в его "самости".
Подход: содержательная и методологическая стороны. Необходимо выделить основные темы, проблемы и идеи книги "Рождение трагедии", определить место и значение в нём как формирующегося философского вопроса о человеке,14* так и тех, что граничат с последним. А именно, вопросов:
о становлении, власти и индивидууме; о ценности, оценке, способе и смысле существования, неотделимых от мировоззрения; о "двойственности", "дистанции" и "различии" (П. Слотердайк); о дифференциации и границе; о своём и чужом; о субъективном и объективном; об искуплении, спасении и оправдании; об активных и пассивных силах (Ж. Делёз); о катарсисе как состоянии перехода и "фрагментарности" стиля;15 о боли и удовольствии, страдании и радости, как полюсах тела; о свободе, достоинстве, творчестве и некоторых других.
В частности, следует наметить терминологическую расшифровку "своего" и "чужого",16 которую в наше время относят к философско-антропологической проблеме идентичности. И поэтому конкретизировать то, что представляет собой "своё" и кто такие "свои": - "органический мир" (В. Штегмайер) как источник жизни и власти, в том числе человеческой;
- древнегреческая культура и философия, но не Сократ, Еврипид, Платон;
- эпоха Ренессанса как колыбель филологической науки;
- "великие индивидуумы", А. Шопенгауэр и Р. Вагнер;
- новая культура, "подход" к которой нужно выработать;
- перенесённое фантазией в будущее сообщество "свободных умов", которые способны сформировать индивидуума и культуру.
В "Рождении трагедии" Ницше полагал, что греки осознавали "чужое" как нечто "варварское", не греческое по сути в пространственном и временном измерениях. Вместе с тем, он охарактеризовал "современность" как "варварскую суету-круговерть", противопоставив ей созерцательное отношение к миру.17
Также, следует обратить внимание на те методики и приёмы, совокупность которых можно обозначить как некую методологию. С некоторой долей условности (потому, что Ницше не выдвигал задачи разработки метода, тем более, последний всегда претендует на универсальность) можно говорить "генетическом"18 подходе как основном методологическом приёме в "Рождении трагедии".
Например, в книге, Ницше ставил вопросы: "Что такое?"; "Как возможно?"; и даже, "Кто говорит?", но отвечал на них с позиции: "Из чего произошло?", и даже, - "Кто породил?". В частности, он называл Гомера и Архилоха "праотцами" древнегреческого искусства, следуя некоей "генетической" методике, наряду с совокупностью вспомогательных приёмов, например, аналогии и "экземплификации".
По-видимому, в данной книге ещё нет "генеалогической картины" (А. Россиус), а есть, её первые черты и оформляющие их контуры. Например, Ницше определял "современность" и выявлял её признаки, вводил различие между "настоящим", из которого будет исходить генеалогия и "современным", использовал типологию, эстетическую и моральную оценки. Но принципиальный для генеалогии термин "симптом" появился только в 23 параграфе. Кроме этого, именно в последних шести параграфах им была только намечена некая программа критических исследований религиозно-буржуазной культуры, (в частности, образования) которую Ницше развил в дальнейшем. Также, осознание времени, как принципиального генеалогического момента, вряд ли возможно без типологии истории, хотя и своеобразной, которая была разработана во втором "Несвоевременном размышлении".
В процессе терминологического анализа текста "Рождение трагедии" следует обратить внимание, как на "фрагментарность", так и на "символический", в духе Гераклита (Ф.Ф. Зелинский), характер стиля автора. А также, на то, что закавычено, например, положение о 'суровости бытия' в предисловии. Это положение - результат определённой символизации, выраженной в понятийной форме, которое нужно, так сказать, де-символизировать, обнаружив источники происхождения и иные смыслы, отличающиеся от "современных". Отчасти, и поэтому, индивидуум выступает как "толкователь" знаков культуры.
Структура книги. Книга "Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм" состояла из: "Опыта самокритики"; "Предисловия, обращённого к Рихарду Вагнеру"; "Рождения трагедии из духа музыки". Она отличалась от первого издания только "Опытом самокритики", написанном в 1886 году.
В этом "опыте" Ницше ретроспективно осмысливал свою книгу как "большой вопросительный знак касательно ценности существования", и видел её значение в том, что вышеупомянутый и, по сути, "дионисийский" знак вопроса остался неизменным.19
В "Предисловии" Ф. Ницше суммировал идеи книги под рубрикой "эстетической проблемы", неотделимой от символического образа Прометея. Указанная проблема виделась ему жизненно важной для немецкой культуры, и более того, её неким поворотным пунктом потому, что Ницше осмысливал искусство как "собственно метафизическую деятельность человека" и придавал ему особое значение.20
"Рождение трагедии из духа музыки" включало в себя 25 параграфов. Говоря схематически, первые 10 из них в целом были посвящены вопросам о происхождении, сущности и предназначении трагедии. В параграфах 11 - 19 речь шла главным образом о гибели трагедии, а шесть последних были написаны (начиная с апреля 1871 года) ради того, чтобы связать греческую трагедию с драмой Р. Вагнера.21
"Рождение трагедии из духа музыки". Следует отметить то, что столь ожидаемая филологами-классиками книга, не ответила их надеждам. Как отмечают исследователи, сочинение "Рождение трагедии", которое обосновывало теорию происхождения и предназначения греческой трагедии, было: "в значительной степени гипотетическим и совершенно лишёно сносок".22
В центре внимания Ницше находились два бога - Аполлон и Дионис, которые символизировали два принципа жизни и культуры, причём, их интерпретации могут существенно различаться. Так, в англоязычной философии нашего времени, А. Нехамас [A. Nehamas] исследует "Рождение трагедии" во взаимосвязи с критикой Ницше современности [modernity]. В свою очередь, Т.Б. Стронг рассматривает эту книгу и двойственность богов в ней, используя терминологию политической теории.23
Поэтому необходимо предпринять некую теоретическую реконструкцию, в первую очередь, отмечая, что в книге обозначена философская позиция, которая осознавалась Ницше как "эстетическая метафизика". Одно из её основных положений заключалось в том, что: "лишь как феномен эстетический существование и мир могут быть оправданы на веки вечные".3*
Иначе говоря, в русле эстетической теории для Ницше принципиально важен вопрос о том, как возможно преобразовать существование живого и конкретного человеческого существа, индивидуума, таким образом, чтобы оно стало "выносимым", и, в пределе, - утверждающим и радостным. То есть, кто же и что же может придать существованию смысл и ценность.
Отвлекаясь от деталей, следует кратко охарактеризовать некоторые, в первую очередь философские, итоги филолого-эстетической теории, разработанной Ф. Ницше в "Рождении трагедии из духа музыки" (1871).
Замысел книги воплощался в раскрытии тех, (в первую очередь мировоззренческих, обусловленных трагедией и мистериями) принципов, которые находились в основании древнегреческой, и по мысли автора, немецкой, культур. Совокупность принципов находила воплощение посредством богов-символов Аполлона и Диониса, а также, и от некоего "демона", олицетворявшего фигуру Сократа.
Аполлон символизировал художественный мир "сновидения", то есть мир пластический и пространственный, характеризуемый понятиями "красоты" и "кажимости". Жизненное содержание последних терминов выступало в качестве предпосылки живописи, прорицания и поэзии отчасти. К этому миру, целительному благодаря природе, мог приобщиться любой человек. Человеческая "жизнь обретала ценность" и будущее переносилось в настоящее, предполагая работу памяти и измерение времени. Художественный мир расширялся до принципа индивидуации, который олицетворял Аполлон. Индивидуация предполагала "сохранение границ индивида", которое осуществлялось на основе разума, а также посредством "меры" (формы) и "самопознания", то есть этическим требованиям, дополнявшим эстетические. Смысл существования индивидуума состоял здесь в том, чтобы - "порождать искупляющее видение"25 и носил преимущественно художественный характер.
Дионис символизировал художественный мир "похмелья", характеризуемый понятиями: "безобразное" и "дисгармоническое" (ужас, связанный с неким "подпольем", с "Inferno"). Жизненное содержание этого мира, материального по сути, выступало в качестве источника музыки ("ритма, динамики, гармонии"), а также пения и пляски. К этому миру мог приобщиться любой человек и в этом состоянии он достигал "самозабвения", словно растворяясь в единстве рода, и целого потока жизни, а время останавливалось, переходя в план вечности. Художественный мир разрастался до принципа разрушения, преодоления индивидуации и на первый план здесь выходили такие характеристики человека как "неразумие" и "безумие" (но последнее бралось не в виде медико-патологического диагноза, поэтому термин "неразумие" определённее в русском языке).
Разрушение индивидуации предполагало в подоснове чрезмерность природы, которая есть "боль" и "противоречие", что воплощалось в дионисийском праздничном исступлении, преодолевающем любые "дифференциации" и границы, в том числе космоса и полиса.
Противоборство вышеупомянутых начал и принципов, а также строгий баланс между ними, определяли природу эллина примерно с VI в. до. н.э. и до Сократа. А, следовательно, и результат народно-художественного творения, который нашёл воплощение посредством некоего гения - трагедию. Она придавала смысл существованию, привнося свою мудрость "метафизического утешения": "жизнь в основе вещей, несмотря на всю переменчивость явлений неразрушима, могуча и полна удовольствий".26
Гений-художник выступал одновременно как "медиум", посредник между двумя бытийными, жизненными и художественными мирами, а также и принципами культуры. Поэтому он был наделён определённым художественным могуществом, то есть созидающей, продуктивной властью.27
Следует отметить то, что философия, в частности Пифагора и Гераклита, складывалась на основе тех мировоззренческих предпосылок, которые осмысливались как посредством трагедии, так и религиозных мистерий.
В свою очередь, "демон" Сократа символизировал победу рассудочного
начала над жизненным и музыкальным (приобщавшим к вечности жизни), а поэтому и гибель трагедии.
С вышеупомянутыми символическими фигурами взаимосвязаны противоборствующие "типы" "миросозерцания": "трагический" и "теоретический". В основе каждого "типа" обнаруживалась такая "форма жизни", которая определяла некий "склад" человеческого существа, - как тела, так и души.28 При этом, аполлоническое и дионисийское, взятое по отдельности, также является воплощением определённых мировоззренческих установок.
Нужно отметить, что особенно в период до выхода "Рождения трагедии" в свет (1872 г.), для Ницше был характерен поиск идеалов в древнегреческой культуре. Так, дионисийский идеал олицетворял имморализм в области трагедии, идеал становления, - имморализм в развитии органической жизни, а аристократический идеал, - имморализм в сфере этики и политики (Ф. Ф. Зелинский). Древнегреческий идеал трагедии и трагического Ницше сопоставил как с "настоящим", так и "современным", то есть веком29 модерна. Понятие "настоящее" объёмнее термина "современное", потому что включает в себя как предполагаемые достижения прошлого, так и возможности будущего. Настоящее же время характеризуется "борьбой": "оптимистической науки" с "трагическим миросозерцанием".30
Также, Ницше выделил три типа культуры - "сократическая"; "художественная"; "трагическая". Типам культуры соответствовали три мировоззренческих предпочтения, "привязывающие" индивидуумов к жизни, а именно: "удовольствие познавать"; "художественная красота"; "метафизическое утешение". Кроме них, есть хоть и не столь высокие, но более эффективные "иллюзии".31
В последних шести параграфах Ф. Ницше ставил задачу возрождения трагедии как способа придания смысла человеческому существованию. В плане её реализации, он обнаруживал необходимые "силы" как в недавнем прошлом немецкой культуры - музыку и философию, так и в отдалённом - Реформацию с фигурой М. Лютера во главе. Причём, эти силы соответствовали дионисийскому духу и предполагали поиск новой формы существования. Осуществление вышеупомянутой задачи также опиралось на критику "современности" (века модерна) как культуры, созданной на основе абстракций.
Кроме того, здесь Ницше прослеживал генезис оперы и трагического мифа, осмысливал ряд терминов. Среди них:
"экстатические состояния", предполагавшие философию; определение ценности трагедии; "трагический миф и трагический герой"; спасение от мировой бессознательной воли; "эстетическая игра" и "эстетический слушатель"; "историческое чувство"; "симптом"; "экземплификация"; "метафизическое значение жизни"; оправдание существования мира игрой.
В заключение следует отметить, что книга Ф. Ницше "Рождение трагедии из духа музыки" относится к первому периоду его творчества, который следует охарактеризовать как переходный от филологии к философии. В ней, в русле построения филолого-эстетической теории,32 он уже начал реализовывать, философский, по сути, замысел создания: "нового подхода к культуре" (1871). Подобный "подход", согласно Ницше был невозможен без выявления "основы миросозерцания",33 которая определяла как конкретный и индивидуализированный (например, Сократ) человеческий тип, так и культуру, им производимую, и он же, в частности, воплотился в обосновании "трагического" мировоззрения.34
Кроме того, боги-символы Аполлон и Дионис стали воплощением неких онтологических первопринципов, необходимых как для понимания древнегреческой и немецкой культур, так и переосмысления отдельного человека в ней.35 В частности, П. Слотердайк отмечает, что в "Рождении трагедии" Ницше не стал развивать "греческо-веймарский культ индивида" и сама античность уже не выступала в качестве "зеркала для гуманистических самостилизаций, гарантом разумной умеренности и образцово-буржуазной безмятежности. Одним ударом было покончено с автономностью классического субъекта". Истина блеснула Ницше как "интуиция пра-боли".36
Сама проблематика философского осмысления мировоззрения как некоего предельного и обобщающего основания, в частности, и для филологии была намечена уже в речи "Гомер и классическая филология" (28 мая 1869 г.), что позволяет датировать начало первого периода 1869 годом. Здесь же следует отметить, что, характеризуя философию позднего Ницше как обмельчание и завершение новоевропейской метафизики, базировавшейся на представлении, М. Хайдеггер обнаруживает её фундаментальную предпосылку, связанную с мировоззрением: ""Антропология" как метафизика есть переход метафизики в её последнюю форму: "мировоззрение"". Однако, для Ницше уже в ранний период творчества метафизика, а, возможно, и антропология, основывались на антропоморфизме. Другое следствие новоевропейской философской позиции заключалось в "гуманизме", который, согласно Хайдеггеру, "в более узком историческом смысле есть…этико-эстетическая антропология".37 Гуманизм подвергался критике Ницше как результат дуалистического, субъект-объектного противопоставления природы и человека, звериного и гуманного начал, в то время как индивидуум есть нечто целостное.
Говоря об "эпохальности" книги "Рождение трагедии" следует отметить то, что её исследовали: К. Лёвит, Ж. Делёз, П. де Ман, П. Слотердайк и другие. Кроме того, изучение Аполлона и Диониса как символов западноевропейской культуры, оказало влияние на столь различных авторов как Т. Манн и К.Г. Юнг.
Для постклассической философской традиции примером "эпохального" значения "Рождения трагедии" может послужить фигура М. Фуко, который впоследствии признавал себя ницшеанцем. Он был поглощён этой книгой на протяжении первой половины 1950-х гг. и в результате отказался от идеи создания "строгой" марксистской психологии. Причём, три основные проблемы своей философии - истины, власти, субъекта, - которые Фуко выявил в "Рождении трагедии",38 нашли воплощение в работе "Разум и неразумие. История безумия в классический век" (1961), от которой зачастую ведут отсчёт его зрелой теоретической деятельности.
1. См.: прим. 2, на стр. 3, посвящённое А.В. Михайлову.
В российской исследовательской литературе нашего времени, начиная с переиздания текстов Ф. Ницше в 1990 году, этот период, в частности, характеризуется следующим образом:
К.А. Свасьян связывает его с работами "Рождение трагедии" и "Несвоевременные размышления" и осмысливает как "пробу боя" и поиск союзников, т.е. некоего "общества несвоевременцев". К.А. Свасьян. Примечания // Фридрих Ницше. Сочинения в двух томах. Том 1, М., "Мысль", 1990, С.803.
В.А. Подорога также отмечает то, что в первый период Ницше опубликовал вышеупомянутые сочинения, особо подчёркивая "двойственную реакцию коллег-филологов" на книгу "Рождение трагедии". В.А. Подорога. Ницше // Новая философская энциклопедия: В 4 Т. Т.3, М., "Мысль", 2001, С. 94.
Б. В. Марков, осмысливая интеллектуальное развитие Ницше, обращает внимание, как на стилистику, так и на содержательную сторону работ последнего. Он связывает первый период с созданием филологических работ ("Рождение трагедии" и "Несвоевременные") и датирует его 1870-1876 гг. Б. В. Марков полагает, что задача Ницше тогда состояла в "открытии принципов новой культуры, которая бы стояла вровень с греческой". Причём, в качестве необходимого условия этого процесса, Ницше полагал "великого человека (Das Grosse Individuum)", прообразами которого были А. Шопенгауэр и Р. Вагнер. Марков Б.В. Человек, государство и Бог в философии Ницше. - СПб.: "Владимир Даль", 2005, С. 17.
2. Ницше Ф. Философская проза; Стихотворения: Сборник - Мн.: ООО "Поппури", 2000, С. 22. "Философское мировоззрение" - перевод из данного источника.
3. Ницше Ф. Полное собрание сочинений: в 13 томах / Ин-т философии. - М.: Культурная революция, 2005 -. Т. 7: Черновики и наброски 1869-1873., - М., 2007, 7 [156]; C. 185; 7 [148], C. 183; 7 [122], С. 163.
4. К. А. Свасьян. Примечания // Фридрих Ницше. Сочинения в двух томах. Том 2, М., "Мысль", 1990, С. 816.
5. Shapiro, Gary. Archaeologies of Vision. Foucault and Nietzsche on Seeing and Saing. The University of Chicago Press. Chicago and London, 2003, P. 82, 69. Причём, Ф. Ницше переосмыслил терминологию "бинарной [binary] эстетики" Г.Э. Лессинга, что воплотилось в понятии "двойственность" [duality]. Понятие использовалось по отношению к аполлоническому и дионисийскому началам, зародившимся из "двойственности" мужского и женского полов. Ibid., P. 82.
М. Хайдеггер полагает, что собственно ницшевская философская "позиция" сложилась в период с 1880 по 1883 гг. Более того, истинная философия Ницше содержится в его "посмертном наследии". Поэтому Хайдеггер относит "Рождение трагедии" только к "переднему плану" последующих событий. М. Хайдеггер. Ницше. Том 1. СПб., "Владимир Даль", 2006, С. 13, 14.
П. Слотердайк утверждает, что акцент на познании человека и двойственность одаренности Ницше способствовали "кентаврическому рождению" целостной и многомерной книги "Рождение трагедии", как осуществлению его "философско-художественного красноречия". При этом Слотердайк разрабатывает термин "кентаврическая литература". "Кентаврическая литература" стала возможной благодаря той двойственности, которая была характерна для одаренности Ницше. Он считал себя музыкантом, который стал писателем; он был поэтом как философом, практиком как теоретиком. Делая одно, Ницше реализовывал другое - в этом суть "кентаврического" как двойственности реализации "его музыкально-теоретической природы".
Вторжение Ницше в классическую филологию поставило вопрос о ее содержательных границах и придало ей импульс в плане изучения не только узко специальных объектов, но и "философско-психологического" постижения человека. Слотердайк П. Мыслитель на сцене. Материализм Ницше//Фридрих Ницше. Рождение трагедии. Изд-во Ad Marginem, М., 2001, С. 556, 559, 562-563.
В российской традиции, в частности, К.А. Свасьян характеризует "Рождение трагедии" как книгу, ставшую "во всех смыслах эпохальной". Её "эпохальность", в частности, состояла как в "открытии", так и "разоблачении Греции и в ней - самих истоков и будущих судеб Европы". Причём, "Греция вырастала в гигантский предлог…к философии Фридриха Ницше". К. А. Свасьян. Фридрих Ницше: мученик познания // Фридрих Ницше. Сочинения в двух томах. Том 1, М., "Мысль", 1990, С. 11, 12.
А. В. Михайлов оценивает "Рождение трагедии" как последнюю филологическую и первую философскую работу, поэтому она: "…не совсем филология и не совсем философия, а нечто, находящееся на зыбком переходе…". А. В. Михайлов полагает, что она одновременно "фундаментальна" и "поверхностна" и представляет собой "живое собрание парадоксов, стоящее под знаком,…Прометея". Для анализа книги он предлагает некую "стереометрическую" модель: "античная культура - европейская наука - и Ницше, как самостоятельная величина, мыслитель и поэт", а также "мы сами" (как люди и "носители культуры") "и наша культура", создавшая нас. Так А.В. Михайлов осмысливает введение в творчество Ницше, включающее в себя как биографические, так и теоретические аспекты. А.В. Михайлов. Из лекций: 14 декабря 1993 г. // Обратный перевод - М.: Языки русской культуры, 2000, С. 750; 749.
А. Россиус также характеризует "Рождение трагедии" как "эпохальное" произведение, полагая, в первую очередь, что оно представляет собой формирующуюся "философскую теорию" в русле филологического исследования. Вместе с тем, Ницше изначально выступает как "генеалогический философ", создавший в этой книге "генеалогическую картину". А. Россиус. Введение // Фридрих Ницше. Рождение трагедии. Изд-во Ad Marginem, М., 2001, С. 15, 16, 17.
6. Ницше Ф. Философская проза, стихотворения: Сборник, Мн.: ООО "Попурри", 2000, С. 5 - 6.
7. Там же, С.7.
М. Хайдеггер подчёркивает то, что уже в Предисловии к "Рождению трагедии" (1871): "под "жизнью" понимается не только жизнь человеческая, но и мир как это было у Шопенгауэра". М. Хайдеггер. Ницше. Том 1. СПб., "Владимир Даль", 2006, С. 74.
А. В. Михайлов замечает, что понятие "жизнь" в немецком языке, и особенно культуре XIX века, содержит в себе всё, включая эстетические категории, и представая как "сумма всего биологически и духовно существующего". Михайлов А.В. Избранное. Историческая поэтика и герменевтика. - СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета, 2006, С. 203.
8. В. Штегмайер. Время и мышление у Ницше // Основы онтологии: Учеб. пособие / Под ред. Ф.Ф. Вяккерева, В.Г. Иванова, Б.И. Липского, Б.В. Маркова. - СПб.: Изд-во СПбГУ, 1997, С. 74 - 84.
9. Ницше Ф. Философская проза, стихотворения: Сборник, Мн.: ООО "Попурри", 2000. С. 25, 27. В тексте "О будущности…" Ницше, в частности, замечал, что в юношеском возрасте человек может интуитивно прийти к убеждению "в двояком значении всего существующего". Ницше Ф. "О будущности…", С.149.
В частности, Х.-Г. Гадамер замечает, что на рубеже XVIII - XIX вв. понятие "становление" было перенесено на бытие. Х.-Г. Гадамер. Истина и метод. Основы философской герменевтики. М., 1988, С.52, 51.
10. Термин "индивид" появился, в частности, в подготовительных записях Ф. Ницше осенью 1869 года в связи с размышлениями о "Сократе и трагедии" в контексте разработки проблемного поля эстетики: "Еврипид научился у Сократа отдельности индивида". Курсив Ф. Ницше. Ницше Ф. ПСС, Т. 7. 1 [106], С. 38. Также Ницше характеризовал "время софистов" как "наше время", характеризующееся релятивизмом.
11. В связи с этим, утверждение, что основная задача Ницше заключалась в "мировоззренческом обосновании индивида", то есть поиске соответствующих "опор и ориентиров", видится несколько односторонним. См.: Попиашвили А. Д. Проблема индивида в философии С. Кьёркегора и Ф. Ницше. Автореферат докт. дис. филос. наук. Тбилиси, 1989, С. 4, 5.
12. Ницше Ф. ПСС, Т. 7. 1 [49], С. 23.
13. Там же, 9 [151], С. 302.
В "Рождении трагедии" Ницше использовал термин "миросозерцание". Следует заметить то, что в конце XVIII - нач. XIX веков осознали потребность в выделении из многообразия не согласованных друг с другом знаний (научных, философских, религиозных) единого ядра. Это ядро должно было выразить общее отношение человека к миру и совокупность его представлений о нём. В разработку понятия "миросозерцание" решающий вклад внёс Фридрих Шеллинг.
14. М. Бубер подчёркивает то, что Ницше не разделял антропологической постановки проблемы предшествующей философии, в частности, И. Канта. Для Ницше, которого можно назвать "мистиком Просвещения", человек не представлял собой как сложившегося вида, так и категории. Поставленная Ницше задача состояла в "генетическом", в духе Эмпедокла, осмыслении человека. То есть, как существа, произошедшего из природы, выросшего в животном мире, но отделившегося от него. Человек - это то, что находится в становлении, представляет собой ещё не сформировавшийся вид. В отличие от Л. Фейербаха, человек у Ницше - "существо проблематичное". Бубер М. Я и Ты, М.: Высшая шк., 1993, С. 108, 103, 102. Следовательно, человек у Ницше - это конкретное живое существо, индивидуум.
* В "Рождении трагедии" Ницше не использовал термин "антропология", в частности и потому, что человек не никогда не поймет, насколько он антропоморфичен (И. В. Гёте). В связи с этими обстоятельствами, возможный разговор об "антропологии" Ницше в данной книге видится несколько произвольным (и, наверное, позднейшим) обобщением, так как сам автор мыслил в других терминах, то есть, по меньшей мере, иначе.
15. Катарсис предполагает некое "действие" преобразования себя, прихода, ухода и отсюда следует фрагментарная и периодическая "катарсичность" текстов Ницше (А. Пятигорский; также, М. Бланшо).
Согласно Аристотелю трагедия возникла из музыкально-словесных импровизаций. "Но самая важная из этих частей (трагедии П.В.) - склад событий. В самом деле, трагедия есть подражание не [пассивным] людям, но действию, жизни, счастью, [а счастье] и несчастье состоят в действии". Одна из частей "сказания", наряду с "переломом и узнаванием" - это страсть. "Страсть же есть действие, причиняющее гибель или боль, например, смерть на сцене, мучения, раны и тому подобное". Аристотель. Поэтика. // Сочинения: В 4 -х томах, т. 4. - М.: Мысль, 1983, C.652; С.657, 658.
16. В набросках, Ницше замечал, что в эпоху Гомера ещё не сложилось "разграничение своего и чужого". Ницше Ф. ПСС, Т. 7. 2 [24], С.51. Также, "слушателю драмы легче перенести свою самость в чужое". Здесь "чужое" связано с чем-то внешним и иным. Там же, 2 [15], С. 47. Вместе с тем, несколько позднее (1871) Ницше утверждал, что внешнее и внутреннее совпадают.
17. Фридрих Ницше. Рождение трагедии. Изд-во Ad Marginem, М., 2001, С. 147; 153.
18. Так, Ницше прослеживал: "генезис оперы и факты её развития" как результат возникновения определённых стилей, в частности, речитатива. А также, генезис трагического мифа. Фридрих Ницше. Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм //Фридрих Ницше. Рождение трагедии. Изд-во Ad Marginem, М., 2001, С. 173, 209.
Следует отметить, что Фридрих Шеллинг, который положил волю в основание онтологической концепции, обосновал самостоятельное значение, как жизни, так и истории. Причём, в подходе субстанциальном по своему характеру, человек не имел изначальной природы и всецело определялся историей, представая как ряд "переходов" и попыток самоопределения. Исследователи подчёркивают: "История становится единственной реальностью в тотальности жизни". Вследствие этого: "Человеческое бытие оказывается эволюционным и революционным, поэтому познание его должно быть генетическим". Ю.В. Перов, К.А. Сергеев, Я.А. Слинин. Очерки истории классического немецкого идеализма. СПб., "Наука", 2000, С. 666 - 667.
19. Фридрих Ницше. Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм //Фридрих Ницше. Рождение трагедии. Изд-во Ad Marginem, М., 2001, С. 50, 60. Однако в 1886 году он осмысливал свою философию уже как "метафизику артистизма" (или "метафизику артиста"), с её основным вопросом: "Что такое дионисийское?". Там же, С. 60, 51.
20. Там же, С. 63, 64.
21. К. А. Свасьян. Примечания // Фридрих Ницше. Сочинения в двух томах. Том 1, М., "Мысль", 1990, С. 773.
die Geburt (сущ., жен. род) - 1. Рождение, в перен. смысле основание (чего-л.), создание; 2. Происхождение; 3. Роды; 4. Новорождённый, родившийся, плод. Значения термина так организованы в немецком языке, что генетический аспект рождения может предполагать такое основание, которое вызывает к жизни новое рождение, в том числе трагедии и культуры.
22. B. Magnus and K. M. Higgins. Nietzsche's works and their themes // The Cambridge companion to Nietzsche. Cambridge University press, 1996, P. 22.
23. Ibid., P. 59. Несмотря на то, что вопрос о способах восприятия Ф. Ницше выходит за рамки данной статьи, обозначим некоторые из самых значительных: "поэт-философ" (французские символисты, Г. Бенн и др.); "философ жизни" (М. Шелер; В Дильтей; Г. Зиммель и др.); "последний метафизик" (М. Хайдеггер). См.: The Cambridge companion to Nietzsche. Cambridge University press, 1996, P. 402.
24. Фридрих Ницше. Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм //Фридрих Ницше. Рождение трагедии. Изд-во Ad Marginem, М., 2001, С. 86; 90-91.
*В предварительных набросках Ницше осмысливал трагедию как "эллинскую веру в бессмертие", ещё до возникновения её самой. Потеря же этой веры привела к исчезновению надежды на "эллинское бессмертие". Возможно, с позиции Ф.Ницше, поэтому и возникла трагедия как художественное произведение. Её задача состояла в том, чтобы придать жизни смысл. Ницше Ф. ПСС, Т.7. 1 [4], С.11.
25. Фридрих Ницше. Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм. С. 66, 67, 68; далее, С. 81, 82.
26. Фридрих Ницше. Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм. С. 68, 69, 70, 74; далее, С. 82, 83, 84; а также, С. 100.
27. Там же, С. 70, 71, далее, см.: С. 84.
28. Фридрих Ницше. Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм. С. 148, 152.
29. "Современность" - это также то, что обнаруживается "sub specie saeculi" - с точки зрения века, столетия. Там же, С. 206.
30. Там же, С. 163.
31. Там же, С. 168.
32. Несмотря на то, что в цитируемой ниже статье не содержится анализа книги "Рождение трагедии", следует отметить, что эстетику Ф. Ницше оценивают как "имплицитную" в противоположность "эксплицитной", "собственно философской" (А. Баумгартен, И. Кант, Ф. Шиллер, Г. Гегель). "Имплицитной эстетике" присущи как не система-тичность, так и полутеоретический характер изложения. В целом же, именно с Ницше начинается этап "постклассической" и, в первую очередь, "имплицитной" эстетики, ко-торому он придал импульс посредством свободного и "бессистемного философствова-ния" в эстетической области. Этот импульс был подготовлен, в частности, провозгла-шением "переоценки ценностей", отказом от догм, определением понятий "аполлониче-ского" и "дионисийского" как "антиномических стихий в культуре". В то же время, им-пульс был и продуктивен: "только глобальное эстетическое мирочувствование способно удержать экзистенциальный баланс и сохранить позитивный тонус бытия". В.В. Бычков, О.В. Бычков. Эстетика // Новая философская энциклопедия: В 4 Т. Т.4, М., "Мысль", 2001, С. 462.
33. Фридрих Ницше. Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм. С. 126.
34. "То, что мы называем трагическим, есть именно это аполлиническое прояснение дионисийского: если мы разложим те ощущения, которые в слиянии вызывают дионисийское опьянение на ряд образов, то этот ряд образов и будет,…, выражать 'трагическое'. Трагическая судьба,…, есть…поражение, ведущее к победе…возникшее должно решить поставленную перед ним задачу - рождение индивида - в процессе своей гибели". Ницше Ф. ПСС, Т. 7. 7 [128], С. 178.
35. В частности, новизну книги "Рождение трагедии" обнаруживают в разработке философско-эстетических понятий "аполлоновское" и "дионисийское", характеризующих противопоставление "двух типов культуры" и, в то же время, "начал бытия". Философский энциклопедический словарь. М., "Советская энциклопедия", 1983, С. 31.
36. Слотердайк П. Мыслитель на сцене. Материализм Ницше//Фридрих Ницше. Рождение трагедии. Изд-во Ad Marginem, М., 2001, С. 569; 561.
37. Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления: пер. с нем. - М.: Республика, 1993, С. 148; 51. В своей критике "психологизма" "воли к власти" позднего Ницше, М. Хайдеггер обнаруживает в ней момент перехода европейской метафизики в метафизическую антропологию. Сама же антропология "есть такая интерпретация человека, которая в принципе уже знает, что такое человек, и потому никогда не способна задаться вопросом, кто он такой". Там же, С. 414, С. 61. См. также: С.7, прим. 2.
38. Mahon M. Foucault's Nietzschean Genealogy. Truth, Power, and the Subject. New York, 1992, P. 9 - 17.