Идеи безопасности и комфорта в свете ницшеанства

Дмитрий Кирильченко

Сегодня нам приходится все чаще слышать об объективном существовании неких «общечеловеческих ценностей», т.е. о том будто бы безусловном, неизменном содержании понятий добра и блага, которые являлись и являются духовным ориентиром человечества, о тех мотивах, которые ведут человечество из «темного» прошлого, полного «страданий» и «несправедливости», в будущее, лишенное тяжелых испытаний. В длинном перечне так называемых «общечеловеческих ценностей» значатся, в том числе безопасность и комфорт. В частности о приоритете этих идей заявил У.Черчилль: «Общая стратегическая концепция, которой мы придерживаемся, есть не что иное, как безопасность и благополучие, свобода и прогресс всех семейных очагов, всех людей, во всех странах. Я имею ввиду прежде всего миллионы коттеджей и многоквартирных домов, обитатели которых, не взирая на превратности и трудности жизни, стремятся оградить домочадцев от лишений... Чтобы обеспечить безопасность этих бесчисленных жилищ, они должны быть защищены от двух главных бедствий — войны и тирании. Когда намерения злоумышленных людей либо агрессивные устремления мощных держав уничтожают во многих районах мира основы цивилизованного общества, простые люди сталкиваются с трудностями, с которыми они не могут справиться. Для них все искажено, поломано или вообще стерто в порошок» [3: 466-467]. И, видимо, действительно безопасность и комфорт – это одни из ведущих мотивов деятельности людей западной формации уже потому, что все без исключения крупные западные корпорации используют для прогнозирования продаж «пирамиду Маслоу», согласно которой потребность в безопасности и комфорте идет для человека следом за потребностью в удовлетворении жизненно важных физиологических потребностей, и не было бы необходимости использовать эту теорию, если бы она не подтверждалась прибылью. Однако уместна ли экстраполяция обозначенных мотивов человеческой деятельности (мотивов человека западной цивилизации) на все человечество, являются ли эти ценности общечеловеческими во временном и пространственном измерении?

Ницшеанство в этом вопросе исходит из того, что каждая раса, каждый народ наполняли так необходимые для ориентации в этом мире понятия добра и зла своим уникальным содержанием, что было проявлением ценности и неповторимости народов и рас [I: 52]. В той же степени, как и все человечество, отдельно взятый общественный организм по своему составу также неоднороден. К примеру, в традиционных обществах критерием социальной стратификации было в большей степени отношение к безопасности и в чуть меньшей степени отношение к комфорту. Высшая знать или аристократия вне зависимости от временной и территориальной принадлежности считала своими добродетелями духовное благородство, воинскую доблесть и отвагу, неприхотливость и вместе с тем утонченность побуждений. Атмосфера опасности, по Ф.Ницше, — наилучшая среда для этой «хищной» породы людей. Дуэли, например, как полное безрассудство с точки зрения современного обывателя, были предписаны кодексом чести и выражали готовность принять смерть, если благородство аристократа было задето. Основная же масса населения, освобождавшая знать от необходимости выполнения тяжелой монотонной работы, отличалась миролюбивым (трусливым) характером. Ценности у этой .многочисленной категории населения были прямо противоположными элитарным ценностям. Из поколения в поколение передавались идеи доброты, милосердия, смирения, трудолюбия, усидчивости и, прежде всего, собственной безопасности, а также безопасности ближнего круга людей. Идеалом низших слоев общества была длинная спокойная жизнь, лишенная больших событий и авантюр, естественная смерть в глубокой старости. Для доказательства будет достаточно привести народные пословицы: «терпенье и труд все перетрут», «хлеб (выращивание которого сопряжено с тяжелой монотонной работой в отличие от добывания мясной пищи, требующей риска для жизни) всему голова» и т.п. Но вынужденные испытывать многочисленные лишения, мирные жители мечтали о «кисельных берегах», о безбедной и комфортной жизни. Согласно Ф. Ницше, христианство как религия слабых и униженных как раз и дает надежду для низших слоев на такого рода жизнь, но уже после смерти.

Таким образом, в исторической ретроспективе мы можем наблюдать ситуацию, что идеи комфорта и безопасности не могли быть применимы к мировоззрению высших каст. И именно их противоположность жизненным мотивам аристократии обеспечивала ей авторитет в глазах народа, вызывала в нем трепет подчинения. Когда аристократия начинала деградировать, когда мысли поступки высшей касты переставали отвечать требованиям кодекса чести, аристократия теряла основания для своего господства в собственных глазах и глазах народа.

Когда мы обращаемся к западному обществу конца XIX - начала XXI вв., мы вновь обнаруживаем внутри него неоднородность. Но если прежде социальная стратификация || строилась на принципе духовного благородства, и выбиравший мирную заурядную жизнь, относился к низшей страте, а руководствовавшийся ницшеанским принципом «строить жилище на подножье вулкана» становился господином, то в современном потребительском обществе граница между стратами пролегает в иной плоскости, а именно в сфере доступа к материальным благам, к комфорту и безопасности. Иначе говоря, все современное общество исповедует ценности слабых и миролюбивых. Стремление к комфорту и безопасности объединяет и низкоквалифицированного рабочего и главу транснациональной компании. Разница лишь в том, что путь последнего к удовлетворению «общечеловеческих» потребностей сопряжен с большим риском. Все без исключения современные идеологии, какими бы противоборствующими они не представлялись, разнятся только в методах достижения комфорта и безопасности для всего населения, но не выдвигают никакой альтернативы этим «общечеловеческим» ценностям.

Ницшеанство утверждает мысль, что со второй половины XIX в. в Европе начал активно проходить процесс утверждения «стадных» ценностей и даже их господства. Приведем слова X. Ортега-И-Гассет. «Происходит явление, которое, к счастью или несчастью, определяет современную европейскую жизнь. Этот феномен - полный захвати массами общественной власти. Поскольку масса, по определению, не должна и не способна управлять собой, а тем более обществом, речь идет о серьезном кризисе европейских народов и культур... Он именуется восстанием масс» [2: 15]. На сегодняшний день не только Европа, но практически и весь мир унифицированы в соответствии со стандартами обывательского мировоззрения. «Земля стала маленькой, и по ней прыгает последний человек, делающий все маленьким. Его род неистребим, как земляная блоха; последний человек живет дольше всех...Они покинули страны, где холодно жить: ибо им необходимо тепло» [1: 16]. Весь мир сегодня испытывает тягу к комфорту и безопасности, «кто чувствует иначе, тот добровольно идет в сумасшедший дом» [там же]. Действительно, всякий атавизм благородства и воинской доблести именуется в современном обществе «экстремизмом» и жестоко карается. В связи с проблематикой комфорта и безопасности становится ясно, что под прогрессом современного общества понимается не что иное, как вытравливание из человека того, что Л. Гумилев называл «пассионарностью» и создание атрофированного слабого существа. В то же время Ф. Ницше говорил: «Я люблю тех, кто не может жить иначе, как чтобы погибнуть, ибо идут они по мосту...» [1: 14].

Таким образом, ницшеанство является непримиримым врагом по отношению к современному мироустройству и всему тому, что именуется «общечеловеческими ценностями», в частности безопасности и комфорту, поскольку они являются признаком вырождения не только благородства, но и всего человеческого вида.

Список литературы

1. Ницше Ф. Так говорил Заратустра. М., 1990.

2. Ортега-И-Гассет. Восстание масс. М., 2000.

3. Черчилль У. Вторая мировая война. М., 1998.