Апостат

«– Понимают ли меня?.. Поняли ли меня?.. „Решительно нет! сударь!” – Итак, начнём сначала.»
Фридрих Ницше

Литератор пушкинской поры, этой эпохи ультра-христианских надежд, якобы способных облагодетельствовать «социальную клетку» посредством французского гиппократического кровопускания, имел право на изъяснение человеколюбия, – тем самым поистине мужественно вступая в противоборство с самодержавной тимократией национально-аристократического толка. Порыв иссяк. Гримаса усилия осталась. И нынче писатель, клянущийся в филантропии на своих страницах, или же призывающий воспылать страстью к ближнему в интервью, – не более, чем профессионально проституирует, за невысокую мзду, орган, пользующийся относительным спросом.

Новому людскому виду – новый стиль! Так говорю я. Высшему человеку будущего – нового героя! Его даю я русскоязычному читателю в Апостате (Москва, «Культурная революция», 2012), преподнося его тем нео-пушкинским языком – Гомером, вдруг запевшим по-русски, – которым заговорят особи, поднявшиеся над «человеком разумным».

Некоторые создания племени будущего – уже среди вас. Каждое написанное нами слово тотально лишено сострадания к отмирающим, переполненным злобой и ужасом, двуногим, сбивающимся в своры: их рефлекс – даже не заткнуть глотку более совершенному виду, нет, главная страсть, управляющая низшими – отомстить тому, кто населит Землю после них, ослабив того, кем они не смогут стать.

А потому, величайший адресат Апостата – Бог экстарх, – ему принадлежит первенство перед людьми грядущего. Апостат – неоевангелие многоликого Зверобожества, недавно, каких-то двадцать семь столетий назад, спускавшегося ради спаривания с чреватым надеждой человеком, обладавшим частицей дикости, ещё не задушенной «здравым смыслом». И пока Божественная бестиальность пенетрировала людскую, – олимпийская мудрость спирально возносила человека: свершался анти-эволюционный взрыв-ускорение, дарующий неизъяснимое блаженство телам, способным на него.  

То древнее создание – герой Апостата, – случайно оказывается среди нас. Оно насаждает свою жизнеутверждающую ересь на новом континенте, – преступно уверенное в том, что наш допотопный Бог с недавних пор оккупировал старый материк. Оно раскалывает двух с половиной тысячелетнюю скорлупу сократизма, опять призывает своего Господа языком и образами, молниеносно проникающими ему подобных, – тех, кто сумеет использовать мою двухсотстраничную литургию для избавления от исполинской ненависти, переполняющей издыхающий подвид двуногих, чьим предсмертным порывом станет замолчать добрую весть Апостата.

Анатолий Ливри, лауреат литературной премии им. Марка Алданова (Нью-Йорк, 2010), преподаватель русской литературы Университета Ниццы – Sophia Antipolis.